12 декабря 2011 г.

Олег Чувакин, «Обыкновенное волшебство точка ру»

Закончил новый фантастический роман, первую книгу дилогии.

Читайте в Сети: http://samlib.ru/c/chuwakin_o_a/magic-1.shtml.

Аннотация.

XXI век, близкое будущее. У тринадцатилетнего Павлина Луганского по кличке Дворянчик на вооружении суровый принцип: «Дружба нужна тем, кто не умеет за себя постоять!»

В седьмом «А», где учится главный герой, ему завидуют и одновременно его боятся: он смел, решителен, упрям, он участник опасного дворового «футбола». Однако ему не удаётся ладить ни с учителями, ни с одноклассниками. Луганского считают заносчивым — тем, кто ставит себя выше других. Недруги Дворянчика устраивают ему изобретательные пакости.

В понедельник, после незаслуженной двойки по русскому и трудной драки со здоровяком Филимоновым, Павлин, лицо которого украшает огромный «фонарь», знакомится с Эдуардом — «обыкновенным волшебником». Тот готов мальчику помочь, но не обещает ни волшебной палочки, ни сверхспособностей. Заснув после обеда, Павлин видит первый из удивительных снов — сцен из сказочно-рыцарских времён, показанных от лица сэра Пикока Лугового. Скоро Павлин понимает, что увлекательные сновидения — нечто большее, чем картинки, навеянные чтением любимого Вальтера Скотта…

Статеечки о «Триммере-2011»

8 декабря 2011 г.

Поспешишь — людей насмешишь!

«Изумительный по силе пример мизантропа – это автор романа «Мертвый хватает живого», господин Чувакин. Да-да – именно автор, а не кто-то из героев романа. Если вы хотите узнать, что творится в голове у всех тех, кто пытается осчастливить человечество, настоятельно рекомендую эту книженцию. Герой романа, если он – мизантроп, имеет право даже не подозревать об этике, праве выбора, обязанности уважать чужие решения и прочей чепухе. Но в данном случае, к сожалению, об этих вещах не слыхал и сам автор. Его герой, ученый, осчасливливает человечество путем некоего газа, который превращает людей в зомби – и притом этот ученый положительный герой, а жалкие людишки, живущую скучную, никчемную, пустую жизнь и совершенно не умеющие любить – просто декорации, от которых отрывают один кусок мяса за другим. И смакуют. Впрочем, герой уверен – когда мясо кончится, его создания смогут перейти на вегетарианскую пищу…» (Конец цитаты).
Источник: http://morraine-z.livejournal.com/192462.html. (Орфография сохранена).
Автор: Мария Гинзбург (http://samlib.ru/k/kuznecowa_m_a/).

Речь в заметке, из которой я привёл цитату, в числе прочего идёт о моём романе «Мёртвый хватает живого», номинированном в 2011 году на сетевой конкурс «Триммера». Ну, а заодно в заметке речь идёт обо мне.

Обыкновенно я не отвечаю на выпады тех, кто критикует не произведение, но его автора.

В этот раз промолчать не могу.

Доверчивые люди могут счесть заметку, появившуюся в сети, правдивой.

* * *

1. «Изумительный по силе пример мизантропа – это автор романа «Мертвый хватает живого», господин Чувакин. Да-да – именно автор, а не кто-то из героев романа». (Конец цитаты). Критик настаивает: «Герой романа, если он – мизантроп, имеет право даже не подозревать об этике, праве выбора, обязанности уважать чужие решения и прочей чепухе. Но в данном случае, к сожалению, об этих вещах не слыхал и сам автор». (Конец цитаты).

Я слыхал «об этих вещах». Честное слово. Да-да, именно я.

2. «…и притом этот ученый положительный герой…» (Конец цитаты).

Во-первых, герои романа «Мёртвый хватает живого» (уточню: первой книги пятитомной эпопеи), — не плохие и хорошие, не «чёрно-белые». Они люди с их страстями, стремлениями, ошибками. С их жизнью, пусть и придуманной. В персонажах есть и положительное, и отрицательное. Сводить их к плохим и хорошим, делить их на «тех» и «этих» — значит примитивно упрощать.

Во-вторых, учёный, доктор Таволга, один из главных героев (показавшийся, видимо, критику настолько убедительным, что тот свёл его воедино с автором), — отнюдь не положительный герой, что ясно любому, кто прочёл весь текст романа. Я подчеркну: весь, а не половину или меньше. Впрочем, кое-что читателю должно стать ясно уже из записки, предваряющей роман: «Раскрытие темы конкурса. Сибирский учёный, директор секретного института, сделавший открытие, умалчивает о нём, хотя обязан доложить московскому начальству, и задумывает использовать открытие во благо человечества. Означенное «благо» учёный понимает весьма своеобразно…» Как видим, «благо» поставлено в кавычки. Кем же поставлено? Да автором, автором! Пресловутым мизантропом.

В-третьих, доктор Таволга — персонаж, без которого невозможно развитие основного сюжетного конфликта. Этот «положительный» герой — антагонист Алексея, героя, в котором положительное перевешивает отрицательное настолько, что даже типичный потребитель дешёвого фэнтези быстро отличит тут дурное от хорошего. И не рядовой антагонист, такой, как, например, Шурка Городнин, а — главный антагонист. Это, опять же, ясно любому, кто не поленился прочесть весь роман.

Вот он, Алексей, не пожелавший стать «зомби»:

«Все трое — Регина (в кресле), Софья, Шура (на диване), — слушали меня с мрачным видом. А мрачный вид слушающих — показатель безошибочный. Мрачный вид означает одно: слушатели верят рассказчику. Никто и не интересовался, почему у меня бинокль и каждое ли утро я в него наблюдаю. И не наблюдаю ли за ними на улице. И не влюблён ли я, скажем, в Регину. До того, как подняться к Регине (и после того, как увидел Таньку — и как Таньку мою убили), я чувствовал себя таким одиноким, что рассказывать, да что рассказывать — просто находиться здесь, среди людей, с которым я был знаком очень мало, шапочно, — было хорошо. Никто так не одинок, как человек, который считает, что достаточно изучил людей».

«Мы обменялись номерами проводных и сотовых телефонов. Будем держать связь.
Одиночества моего будто и не бывало.
Вот так люди и сходятся. Когда является общий враг. А то ведь живём в одном доме, видимся чуть не каждый день — и не чувствуем никакой нужды друг в друге. Это плохо. Новостей мы ждём не от того, кто рядом, а из телеящика или из радиоящика. Это ещё хуже. Помощи ждём не от соседей, не от друзей, а от государства. От мэра с губернатором. А это так плохо, что хуже некуда. Прав был Кропоткин: мы живём рядом с соседями, не зная их; наш сосед может умереть с голоду или заколотить своих детей, но нас это не касается: это дело полиции. Не уверен, что вспомнил точно, но суть та самая».

«Вдруг я передумал насчёт анонимности. Мне захотелось борьбы. Яростной, беспощадной. Не на живот, а на смерть…»

«Она так хорошо смотрелась на моём диване. Неприбранном. В домашней кофте. Пышные её волосы были стянуты на затылке. Я могу дать ей воды, и она вымоет голову. Пропасть сколько воды уйдёт на Регинины волосы. Вся моя вода уйдёт, наверное. И мне безумно захотелось отдать ей всю воду».
«В комнате я опять уставился на экран ноутбука.
«На ваших глазах происходит переход старой цивилизации к новой. Переход неизбежный и давно назревший. Переход, который нельзя ни отменить, ни отложить».
— Иди-ка ты в задницу, отец людоедов!»

«Но я всегда любил трудности. Не они ли придают сил, энергии? Что бы был человек без препятствий и трудностей?»

Думаю, отрывков достаточно.

Попробуйте теперь сказать, что положительный герой романа — мизантроп! (И я с ним заодно).

Есть ещё и в-четвёртых. Главы об Алексее недаром написаны от первого лица. Подчеркну: от первого — в то время как все остальные персонажи должны удовлетворяться лицом третьим! Трудно это не заметить: Алексей появляется в начале книги!

Исходя из «во-первых», «во-вторых», «в-третьих» и «в-четвёртых», заключаю: автор заметки не прочёл весь роман, а лишь поигрался с его фрагментами. Быть может, осилил первую часть и немного из второй. Или только те главы, что посвящены доктору Таволге. Прочёл — вероятно, не по желанию, а по конкурсной необходимости, числясь в четвёртой конкурсной группе, которой приходится читать мою, пятую, — килобайт пятьсот или семьсот из тысячи восьмисот, и решил, что вполне созрел для язвительной заметки.

Поспешишь — людей насмешишь!

Настоятельно рекомендую уважаемому критику не торопиться — и судить о героях книги, прочитав книгу целиком.

А уж суждение критика о личности романиста, что ни говори, целиком на совести критика. Когда некто, козыряющий в своих заметках словом «этика», судит не героя, но автора, он, по меньшей мере, ставит себя в неловкое положение.

3. «Если вы хотите узнать, что творится в голове у всех тех, кто пытается осчастливить человечество, настоятельно рекомендую эту книженцию». (Конец цитаты).

И снова — попадание в «молоко». Если пуля, конечно, предназначалась мне. Если моему герою-доктору — то цельтесь и стреляйте на здоровье. Но ежели готовите пулю для меня — то… то, по-моему, стрелок, не дочитавший «книженцию», не понял, что я скорее его союзник, нежели враг.

Я давний противник утопистов и прочих «улучшателей» человечества. Изучением утопий занимаюсь давно, и в 2007-2009 гг. написал на эту тему книгу (осталось отшлифовать и выложить в Интернет, да времени не хватает!..) Одна глава-статья, впрочем, выложена: http://samlib.ru/c/chuwakin_o_a/theory_04.shtml.

Автор заметки, заняв по отношению ко мне «противную» позицию, поступил примерно так же, как поступил объект статьи Г. П. Климов — по отношению к философу Ивану Ильину, которого едва ли читал.

* * *

Итак, почему же критик сделал вывод о… мизантропии романиста?

Мне хочется думать, что мой доктор Таволга получился настолько убедительным, что читателем был принят за автора. Однако я лишь пытаюсь себя утешить.

На самом деле всё проще: я и мой герой были включены критиком в список мизантропов потому, что доктора Таволги оказалось куда больше в короткой первой части романа, нежели в длинной второй, — а на ней-то торопливый критик и споткнулся.

Во второй части отважный Алексей в ОЗК и противогазе прорывается через город, отстреливаясь из «Макарова» от пристающих к нему мертвяков и желая остаться человеком, а «положительный» учёный превращается в ходячего трупа — очень мало, смею всех заверить, похожего на автора романа.

8 декабря 2011




На картинке видно, что слово «положительный» критик даже выделил полужирным шрифтом.

5 декабря 2011 г.

Тюменские лотереи

Лотерейная традиция:
http://www.svobodanews.ru/archive/ru_news_zone/20111204/17/17.html?id=24410718
http://www.kommersant.ru/doc/749326

«Они говорили о лотерее. Отойдя метров на тридцать, Уинстон оглянулся. Они продолжали спорить оживлённо, страстно. Лотерея с её еженедельными сказочными выигрышами была единственным общественным событием, которое волновало пролов. Вероятно, миллионы людей видели в ней главное, если не единственное дело, ради которого стоит жить. Это была их услада, их безумство, их отдохновение, их интеллектуальный возбудитель».
Оруэлл, 1984.

7 ноября 2011 г.

Реализм и фантастика

Фантастические персонажи не бывают и не могут быть такими живыми, как персонажи реалистические.
Фантастике никогда не создать тех типических характеров, что даёт реализм.
Реализм — настоящая литература, фантастика же — лишь оригинальничанье в литературной форме.

22 сентября 2011 г.

«Круги на воде»

Краткий обзор четвёртой группы рассказов, выдвинутых на конкурс «Свободное творчество» 2011 года. Тема конкурса: «Круги на воде».

27 августа 2011 г.

Святые отцы из ГАИ

Источник: http://72.ru/newsline/427379.html.

Вчера меня чуть не сбила машина: как раз на тюменском пешеходном переходе. По улице Фёдорова. Даже не помню, как успел отпрыгнуть (или отбежать). Страшный визг тормозов, какие-то доли секунды... Обернулся: тормозившую «девятку» вынесло от меня на полкорпуса вперёд, т. е. передняя часть салона машины встала на том месте, где мгновеньем прежде шёл по «зебре» я. Физиономия водителя в окошке, парнишки лет 25, пробормотала: «Извини... Извини...»

Перейдя дорогу, я посмотрел на тормозной путь: жуткие чёрные следы от шин тянулись примерно на три корпуса «девятки». Это ж с какой скоростью надо нестись, чтобы оставить такие следы? Километров сто в час? Вряд ли водитель был трезвый. Вечер пятницы, как-никак.

Гаишники-святители, должно быть, ещё не добрались до улицы Фёдорова.

18 августа 2011 г.

Станислав Иннокентьевич Москалёв

я и мой коллега, пытаясь найти хоть какую-то концертную работу, пусть за гроши, играем дуэтом новому русскому. Наш зритель-слушатель развалился в кожаном кресле, и в это же кресло втиснулись, вдавились по бокам две полуголые девки. Размышляя, сгодимся ли мы для его увеселительного заведенья, потенциальный работодатель прихлёбывал коньячок и притопывал ножкой — в такт «Чардашу» Монти…

Этому буржуину я играл уже на инструменте работы Москалёва.

<...>

Это отрывок. Пожалуйста, читайте весь текст на авторском сайте Олега Чувакина. Там же вы найдёте фотографии С. И. Москалёва и некоторых его инструментов.

18 августа 2011

11 августа 2011 г.

Вот почему

Люди хотят быть богатыми, жить вечно и пить кровь других людей. Вот почему они любят «вампирские саги».

3 августа 2011 г.

Особенность литературной формы у Вудхауза

Вудхауз повествует строго хронологически. Он редко приберегает для развязки загадки и не делает из разгадок нарочитых эффектов. Он без утайки и даже с объяснениями рассказывает на страницах то, что известно всеведущему автору — а ему известно всё, — и воздействие его произведений на читателя состоит не в театральной эффектности, а в постановке персонажей в нелепые, комические положения, от которых скрытые сюжетные пружины только отвлекали бы.

31 июля 2011 г.

О Высшей Социологии и научном методе Григория Климова

Статья на тему «Высшей Социологии» здесь. Писана она в 2008 году, сегодня я только слегка подправил её. А вот две весёлые картинки к ней:



Источник картинок: Климов Г. П. Семейный альбом. Под общ. ред. В. Л. Миронова. Краснодар: Пересвет, 2006. С. 362 и 366.

25 июля 2011 г.

И так сойдёт!






Хороший перевод, не правда ли?

А ещё в списке тех, кто выпускал книгу, нет корректора. Понятно, за ненадобностью. Кто теперь знает русский язык? Уж наверное, не читатели "АСТ". Да и платить ведь корректору надо! А бизнесу лишние траты не с руки. И так сойдёт!

Источники цитат: указанное на первом и последнем скриншоте издание, с. 7, 203, 221.

Чудеста от писателя




Ссылки на источники: 1, 2.

Уж как пал туман над рекой






Фото Олега Чувакина, 2 июня 2009 г.

13 июля 2011 г.

Самый печальный юмор по Вудхаузу

«Самый печальный юмор в наши дни, я думаю, русский. Чего вы хотите? Когда живешь в стране, где всю зиму надо тереть снегом посиневший нос, особенно не разрезвишься, даже при помощи водки. Хрущева, по-видимому, считали заправским шутником (тот, кто так не считал, живя при этом в Москве, таил свои чувства), но ограничивался он эйзенхауэровской шуткой о гольфе и русскими поговорками. Если есть на свете что-то безрадостней русской поговорки, прошу мне об этом сказать. «У нас, — сообщал он своим соратникам, — говорят: курица переходит дорогу, а умный человек боится разбойников». Тут лицо его трескалось поперек, глаза исчезали, как устрицы, когда их тушат, — и соратники догадывались, что если на секунду запоздают со смехом, следующая их работа будет в Сибири. Может быть, придет время, когда Россия обратится к историям о муже и жене или о двух ирландцах на Бродвее, но я в этом не уверен».
Вудхауз, «Несколько слов о юморе»

Ещё на эту тему.

12 июля 2011 г.

«Она боится жизни»

«Я по природе своей реалист, а буржуазии по самой ее сути реализм ненавистен. Буржуазия труслива. Она боится жизни».
Джек Лондон, «Мартин Иден».

20 апреля 2011 г.

Жалобная книга

«Подъезжая к сией станцыи и глядя на природу в окно, у меня слетела шляпа». Из одного известного рассказа.

А этот фрагмент родом с одного известного сайта:


На скриншоте приведено лишь начало письма, однако сие послание стоит читать целиком. Оно представляет собою шедевр реформаторской грамматики и пунктуации. Думаю, письмо стало бы и памятником орфографии, не подчёркивай нынче любой текстовый редактор слова с ошибочками.

Представляю, какие бумаги плодит этот самый «Минздравсоц», какими отшлифованными формулировками блистает!

13 апреля 2011 г.

Для машинопоклонников, чей истукан — антиплагиатные программы

Захотелось мне испытать антиплагиатные программы. Испытав, хохотал жирным хохотом.

Материалом для критики теста послужил вольный пересказ моей прозаической миниатюры «Марта». С «Мартой» произошла история, изложенная здесь: http://samlib.ru/c/chuwakin_o_a/dumm_11.shtml.

Сочинение, подписанное именем Д. Кожанова, было заложено мною в антиплагиатные программы.

Результаты теста:

1) Advego Plagiatus (сайт):

[19:58:01] Добро пожаловать http://plagiatus.ru/plagiatus/
[19:58:12] Быстрый поиск. Проверка исходного документа
[19:58:12] Подготовка документа
[19:58:12] Поиск совпадений
[19:58:15] Найдено 14% совпадений по адресу: http://lit.lib.ru/c/chuwakin_o_a/text_0034.shtml
[19:58:15] Найдено 14% совпадений по адресу: http://community.livejournal.com/deja_vu_global/76105.html
[19:58:16] Найдено 14% совпадений по адресу: http://community.livejournal.com/deja_vu_global/tag/%D0%BB%D0%B8%D1%82%D0%B5%D1%80%D0%B0%D1%82%D1%83%D1%80%D0%B0
[19:58:16] Найдено 14% совпадений по адресу: http://deja_vu_global.livejournal.com/76105.html
[19:58:17] Найдено 14% совпадений по адресу: http://olegchuvakin.livejournal.com/
[19:58:17] Найдено 14% совпадений по адресу: http://samlib.ru/c/chuwakin_o_a/dumm_11.shtml
[19:58:23] Проверено: 30 uri. Ошибок: 0
[19:58:23] Найдено 14% совпадений  всего
[19:58:23] Уникальность текста 86%
Высокая уникальность текста.

2) Интернет-сервис AntiPlagiat.ru (сайт):




Снимаю шляпу!

9 апреля 2011 г.

Рассказ «В начале было слово»

Олег Чувакин

В начале было слово

Стоял июльский полдень. Старик и его старуха сидели в доме за рассохшимся деревянным столом и перекидывались в «дурачка». Карты были засаленными, с обтрепавшимися и обломавшимися краями. Худой, поджарый и жилистый старик с азартом хлопал ими об стол, а плотная, широкоплечая старуха лениво роняла карту, сбрасывая её с ладони большим пальцем. Её карта иногда падала рядом с картой старика, и тот надвигал её на свою, словно находил в том какой-то порядок.
Шлёпанье карт о столешницу и кряхтенье старика и старухи были единственными звуками, наполнявшими дом. Не звенел комар, не гудела муха. Не зудели за окнами слепни, не кричали воробьи, не ахала на старой ели кукушка. Стояла странная тишина. Тишина внутри, тишина снаружи. Тишина мёртвая, неподвижная. Тишина оглушающая.
— Шестёрку — козырным королём! Ну ты, мать, даёшь! — Старик отодвинул битые карты.
— Не хочу я, Иван, играть. Надоело всё. — Старуха смешала свои карты и уронила голову на руки.
Но старик знал, что она не плачет.
— Эй, Марья! — Он тронул старуху за плечо. — Незачем горевать. Дети целы, обе коровы при нас, скоро три станет, бык у Игната — способный… Куры, петухи, цыплята, свиньи. — Иван загнул пальцы. — Ишь сколько… Огурцы, помидоры, картошка, моркошка. Карпы в озере плавают. Всё у нас есть. Спичек, соли ещё полно — так много, что делиться имя могем.
— Тоска, — не поднимая лица, глухо сказала старуха. — Не горюю я, Иван. Тоска! Нет никого. Мы да сосед Бурдюков с внучками. Внучкам-то бурдюковским ещё повезло, что из города на лето приехали… Всех пожгли грибы атомные!
Старик тасовал колоду.
— Могло и хуже быть, — сказал он. — Мы, почитай, единственно кто уцелел тута. Если б дети не послушались, остались бы там, каково бы было? Вот внучки Бурдюкова созреют, женим парней. Радоваться надо, к жизни будущей прислушиваться!
— Прислушиваться? — Старуха подняла лицо, посмотрела на старика. — Не к чему и не к кому теперя прислушиваться. Ни синички, ни грача, ни сороки! Ни воробья с голубем! Я в лесу грибы-ягоды боюсь собирать и ходить туда боюсь: не живой наш лес! Ни комара, ни мухи! Ни паутинки! Кажется, и ветра нет, деревья не шумят. А в доме что? То, бывало, хозяюшко мохнатый за голбцом скребётся да сверчок на скрыпке скрыпит… А нынче? Будто ваты в уши натолкано! И часы, зараза, испортились… Померло всё!
— Ну, пчёлы-то у нас живут, — возразил Иван. — И дождевые черви в земле ползают. Может, когда землеройку, крота увидим. Или мышь-полёвку. Не то горностая. — Он помолчал, глядя на рубашки карт. — Степан говорил, будто жаворонка давеча слыхал. Ты погоди малость!
— Да уж погожу, куды мне спешить! Но пусто мы живём, Иван, пусто! Уж как наскучили эти Бурдюковы… Словом перекинуться не с кем. Радио молчит. Телевизор тоже. Электричество порвано. Ничего, Иван, нет! За книжку, за какой-нибудь журнальчик… ей-ей, корову бы отдала! Вот не читала раньше, а гляди-тко! Телевизор, ящик этот, — и от него-то ни книг не покупали, ни газет не выписывали! Всё в сериалы таращились! Эх! Хоть бы старую, изорванную книжку, полкнижки… А то пялимся в энти карты кажный день! Я уж всякую крапинку-царапинку на них вижу, в шулера опытны могу иттить…
— Вот шельма!.. То-то гляжу, мои карты как книгу читаешь!.. Пойду-ка лучше к Бурдюкову, с ним перекинусь.
Протяжно промычала корова Мила. Ей ответила её дочка корова Клава.
— Чего это оне?
— Нишкни! — Марья вскочила с табурета; табурет упал.
— Эк разошлась! Тихо, говорит…
Старуха подошла к окну, отдёрнула занавеску.
— Кажись, слышу что-то. — Марья вглядывалась куда-то вдаль. — Ты не слышишь?
Двое в доме замерли.
Что-то гудело вдалеке. Будто какая-то машина.
— Стёпка с Федькой где? — опомнившись, спросила старуха.
— С коровами, понятно, — сказал старик. — К ним пойду.
Степан с Фёдором уже стояли на дороге. Коров загнали в стайку. Старший сын, высокий жилистый Фёдор, полуодетый, в брюках и галошах, щурясь, смотрел на песчаную дорогу. Его очки потерялись при бегстве из города в деревню, да и не бегстве — дезертирстве. Фёдор перебросил через шею ремень АК-74, поправил автомат на груди. Младший, Степан, пониже брата, плотно сбитый, широкий в плечах, засунув руки в карманы дырявого пиджака, казавшегося ему маловатым, насвистывал чистенько «Беловежскую пущу». На плече Степана висел экзотический пистолет-пулемет Шпагина, матово отсвечивавший хромом. Наверное, и в избе Бурдюковых шестнадцати- и четырнадцатилетние Ася и Катя тоже дослали патроны в патронники своих «макаровых». Да и дед Игнат устроился в огороде не сорняки полоть. Остальные деревенские дома давно пустовали, разваливались: деревушка спряталась в сибирской глухомани. Оттого, видать, и ракеты её облетели…
<...>

7 апреля 2011 г.

«Все работы хороши, выбирай на вкус!»

Иногда, когда я возмущаюсь плохим русским языком тех или иных литературных «произведений», мне указывают, что книга, помимо языка, на котором она написана, характеризуется ещё и сюжетом, и будто бы автор может быть малограмотным, но зато умеет создать нечто, по сюжету весьма увлекательное.

Вероятно, умеет (правда, таковые авторы мне никогда не попадались. Скорее всего, потому, что из-за их скверной письменной речи я не мог осилить в их книгах и десятка страниц).

Но вопрос не в том, умеет или не умеет.

У инженера, родившего, как ему кажется, великолепную идею, на экспериментальном заводе непременно потребуют расчётов и чертежей. Хирург подтверждает своё врачебное мастерство точными движениями скальпеля. Писателю же следует владеть в совершенстве своим единственным инструментом — языком.

Не умеешь делать расчёты и чертить? Не место тебе в инженерах. Трясутся руки, и вместо аппендикса вырезаешь селезёнку? Не надо тебе быть хирургом. Плохо владеешь письменной речью? Ни к чему тебе писать книги. «Все работы хороши, выбирай на вкус!»

4 апреля 2011 г.

Поганки. Зато много!

Есть мнение, что «изменилась ситуация на книжном рынке». Критик Ксения Молдавская говорит: «Издатели не только переводят зарубежных авторов, но и ищут хороших российских писателей» (источник: «В финал новой литературной премии «Книгуру» вышло 14 авторов из России, Беларуси, США и Нидерландов», корр. ИТАР-ТАСС Николай Тертычный; http://книгуру.рф/291).

Нет, ситуация не изменилась. С перестройки не появилось ни одного стоящего имени в русской литературе (уровня Чехова, Толстого или советских классиков) — и нынче они тоже не появляются. Боюсь, уже и не появятся.

Четверть века издатели и им подчинённые редакторы-наёмники искали плохих авторов — и внезапно начали искать хороших? Не значит ли это, что и сами издатели внезапно похорошели? В таком случае мы имеем дело с метаморфозой сродни той, что произошла в годы поздней перестройки с иными коммунистами-партократами, перекрасившимися под воздействием определяющего бытия в рыночников-демократов. Трудно убедить здравомыслящего человека в том, что издатели, заполнившие полки в книжных магазинах литпродукцией скверного качества, вдруг одарят нас гениальной литературой. Да, можно поверить, что вчерашний торговец рыбой или компьютерными программами сегодня сделался мл. редактором отдела фантастики (в конце концов, каждый стремится достичь порога своей компетентности, а вернее, выйти за него). Но допускать, что некомпетентный (в литературе, не в книжном бизнесе) редактор-издатель способен проявить себя как компетентный литературный судья, значит по меньшей мере верить в чудо.

Нет у нас писателей, но сплошь и рядом господа серийщики, сериальщики и литнегры, они же книггеры, представляющие собою, в сущности, тех же самых серийщиков и сериальщиков, только скромнее оплачиваемых. И всех этих писак, будто собачек, ведут на коротких поводках наши ухмыляющиеся господа издатели.

И Бог мой, что за жуткие названия у современных издательств: РОСМЭН, ОЛМА, АСТ, ЭКСМО, РИПОЛ!.. Дух родного языка, я думаю, так же чужд людям, сочинившим эти унылые словечки, как и тем, кто придумал ВХУТЕМАС, или, не столь давно, МОУ СОШ и МУДОД.

«Искать хороших писателей» для издательств означает набирать очередных литподенщиков — на замену тем, кто состарился или износился за письменным столом. Издатели наденут ошейники еще на сотню-другую литрабов, которые и станут очередными «хорошими писателями».

Нынешние издатели и редакторы, отправь их по грибы, принесут из лесу одни поганки.

Увы, не «хороших» авторов ищут наши издатели, но всё тех же, каких искали и прежде: плохих сочинителей плохих книг, способных составить плохие серии. Поганки — зато много!

30 марта 2011 г.

Новости

«В ближайшее время Президент предполагает посетить страны Юго-Восточной Азии, с которыми у России налажены партнёрские отношения, и урегулировать вопрос об отношении ряда развитых азиатских стран о планируемом вступлении России в ВэТэО. Президент намерен уточнить мнение китайского правительства по поводу возможного введения в России мировых цен на энергоносители, изучить южнокорейский опыт посткризисного регулирования автомобильного рынка, в том числе государственного снижения максимальной нормы выхлопов угарного газа, выяснить отношение граждан Малайзии к новому русскому гимну, а пакистанцев к отмене порога явки на следующих президентских выборах в Российской Федерации, и, наконец, обсудить на острове Тайвань сингапурскую инициативу об увеличении пенсионного возраста российских женщин до 65 лет, а мужчин до 70 лет».
<…>
«…Отмена пошлин на американские поставки фермерской продукции позволит выровнять условия конкуренции на мировом рынке и будет способствовать ускорению вступления России во Всемирную Торговую Организацию. В настоящее время инфраструктурные и экономические реформы, связанные с планируемым вступлением России в ВэТэО, ведутся по восьми главным направлениям: увеличение пенсионного возраста граждан России до среднемирового; приближение внутренних цен на энергоносители к уровню мировых; полная отмена запретительных пошлин на конкурирующую иностранную продукцию, исключая случаи явного демпинга; продолжение реализации программы по дополнительному ядерному разоружению; положительное урегулирование политического вопроса о самоопределении Чеченской Республики путём перевода его в плоскость исторической справедливости; участие в программе «Анти-ОПЕК» с целью противодействия картельным нефтяным соглашениям; обеспечение иностранным корпорациям, осуществляющим производство и торговлю в Российской Федерации и предоставляющих россиянам рабочие места, свободных условий деятельности, определённых Коммерческим Положением ВэТэО о России от тридцать первого декабря две тысячи одиннадцатого года за номером сто двадцать четыре; замена кириллицы латиницей».
«Европарламент приступил к рассмотрению сто шестнадцатого заявления Правительства Российской Федерации о вступлении России в Европейский Союз.
Основным камнем преткновения в вопросе о вступлении России в ЕэС является недостаточная территориальная принадлежность Российской Федерации к европейской географической зоне. Предложение Президента России о переносе границы Европы и Азии к Курильским островам не нашло поддержки у европарламентариев. На данном этапе обсуждается вопрос формирования двух федеративных образований с особенными статусами на территории России: до Уральских гор и далее к северо-востоку. Европарламентарий Тило Льянен предложил два временных названия для европейской и азиатской России: Россия — 1 и Россия — 2. При надлежащем установлении соответствующего статуса и обозначения на картах новых федеративных территорий, а также при условии разделения, переименования и изменения реквизитов всех государственных учреждений и коммерческих организаций в соответствии с территориальной принадлежностью (например: Центральный банк Российской Федерации — 1; Министерство финансов Российской Федерации — 2) на следующей сессии Европарламента вопрос о вступлении России — 1 в Евросоюз может быть разрешён положительно».
«Культурные новости.
Свобода слова — достижение демократической рыночной экономики, утверждённое конституционно в России в одна тысяча девятьсот девяносто третьем году. Если в Советском Союзе существовал один писательский и один журналистский союз, то в рыночной России писательских и журналистских союзов зарегистрировано четыреста девяносто шесть. В названных союзах, объединениях и ассоциациях участвуют в общей сложности около миллиона членов. Таким образом, если эСэСэСэР считался самой читающей страной, то Российская Федерация может быть охарактеризована как самая пишущая страна мира.
На несколько наших вопросов любезно согласился ответить член Союза литераторов Нечерноземья, член Союза российских писателей, член Всероссийской Ассоциации писателей, академик Российской государственной академии изящной словесности, доктор филологических наук, профессор Катанышев Валерий Павлович.
«Валерий Павлович, как вы объясняете такой факт: при наличии огромного числа литераторов в России произведения современных российских авторов перестали переводиться на иностранные языки?»
«Это временное затруднение. Оно будет разрешено переходом страны на латиницу. И последующим введением в качестве второго и третьего государственного языка английского и немецкого. Русский язык на данном этапе неконкурентоспособен».
«В связи с проводимой образовательной реформой членство в писательских союзах будет предполагать введение языкового ценза?»
«Несомненно. Однако задним числом положение действовать не будет».
«То есть писатели, принятые в члены до утверждения латиницы, останутся членами, а к новым кандидатам будут предъявлены более строгие требования?»
«Верно».
«Не вызовет ли лингвистическая реформа отток членов из союзов и создание в стране альтернативных литераторских организаций?»
«Альтернативные организации могут быть созданы как некоммерческие на общественных началах. Закон не запрещает этого. Не думаю, чтобы альтернативные организации могли обеспечить своим членам переводы их книг на иностранные языки. Скорее всего, в выигрыше окажутся те союзы, которые вовремя сориентируются на европейский и американский книжный рынок и начнут поставлять и продвигать продукцию на английском, немецком, испанском, китайском и других распространённых международных языках».
«Вы имеете в виду мировой рынок?»
«Конечно. Разве я неясно выразился? Выход России на книжный мировой рынок будет способствовать, кстати, и вступлению страны во Всемирную Торговую Организацию. Я считаю, писатели должны первыми подать пример освоения латиницы и иностранных языков. За образцы нам, уважаемые коллеги, следует взять Набокова и Бродского».
«Спасибо, Валерий Павлович».
<…>

Из романа «Мёртвый хватает живого», 2010.


О вымирании