Спенсер о демократических выборах

«Теория гласит, что, если гражданам, непосредственно заинтересованным в том, чтобы иметь хорошее правительство, дать политические права, они изберут в правители мудрейших и лучших. Принимая во внимание, как они страдают от плохого заведывания общественными делами, считают очевидным, что у них должно быть желание избрать наилучших представителей; затем принято думать, что для умения выбрать таких представителей достаточно самого обыкновенного здравого смысла. Что же говорит опыт? Подтверждает он эти предположения или, наоборот, противоречит им? Часть избирателей, и довольно значительная, не имеет, или почти не имеет желания пользоваться своими правами. Немало лиц, внесенных в списки, кичатся тем, что не вмешаются в политику, что у них хватает здравого смысла не совать своего носа в то, что, как они говорят, до них не касается.

Есть много других лиц, так мало интересующихся выборами члена парламента, что они даже не считают нужным подавать свой голос. Опять-таки значительная часть избирателей, особенно лавочников, настолько равнодушна к результатам выборов, что вотирует, сообразуясь с желанием угодить своим лучшим клиентам или, по крайней мере, не оскорбить их. Еще больше таких, для которых небольшая сумма денег или даже возможность накачаться пивом ad libitum перевешивает всякое желание независимо воспользоваться своими политическими правами, если оно имелось. Люди, сознающие необходимость честно пользоваться своим разумением при выборе законодателей и подавать голоса по совести, составляют лишь меньшинство, и желания этого меньшинства гораздо менее влияют на выбор кандидата, чем незаконные побуждения, руководящие остальными. Таким образом, здесь теория не подтверждается практикой.

Переходим к интеллигентности избирателей. Даже предположив, что в массе их существует достаточно сильное и сознательное желание избрать наилучших правителей, можем ли мы сказать с уверенностью, что они способны выбрать из своей среды мудрейших, что такая задача им по силам! Прислушайтесь к беседе фермеров на рынке и скажите, много ли в ней слышится ума, который необходим для того, чтобы оценить ум в другом человеке? Прочтите эффектные речи, произносимые на избирательных митингах, и вы оцените по достоинству умственное развитие тех, кого можно привлечь такими речами. Даже среди избирателей высшего разряда вы сталкиваетесь на каждом шагу с поразительным политическим невежеством: с идеями вроде того, что постановлением парламента можно сделать все, что угодно; что ценность золота можно установить законом, что с помощью законов о бедных можно уничтожить нищету и т. д., и т. д. Спуститесь ступенькой ниже, вы наткнетесь на признаки еще большего невежества и непонимания: вас будут уверять, что изобретение машин повредило рабочим, что расточительность «идет на пользу торговле» и т. п.

Еще ниже, в самом обширном и многочисленном разряде избирателей, где многие находят, что не стоит подавать голос, так как лично они мало заинтересованы в том, чтобы иметь хорошее правительство, где этот личный интерес перевешивается страхом потерять выгодного покупателя или легко уступает подкупу, — вы окунетесь в непроходимую, почти безнадежную тупость. Карлейль говорил, что народ — это «двадцать семь миллионов населения, по большей части дураков»; не заходя так далеко, мы все же должны сознаться, что умом эти миллионы наделены довольно скупо».

Спенсер Г. Представительное правление и к чему оно пригодно. В кн.: Спенсер Г. Опыты научные, политические и философские. Минск: Современный литератор, 1998.